Роль древнейших культур Северо-Восточной Азии в формировании палеоиндейского населения Америки

Основной проблемой в названной теме является, конечно, самое первоначальное заселение Американского континента, и, хотя она все еще остается нерешенной, все же за последние годы здесь достигнут некоторый прогресс, существенно приближающий нас к истине. В результате новых археологических фактов произошла значительная переоценка укоренившихся в сознании исследователей традиционных положений — в отношении времени и путей первого переселения из Азии в Америку. Археологические данные, добытые советскими учеными на Северо-Востоке Азии и американскими на своем континенте, позволяют теперь по-новому подойти к оценке роли и более поздних палеолитических культур Северо-Восточной Азии в дальнейшем формировании палеоиндейского населения и его культуры. При этом в данной статье мы коснемся в связи с затрону­той темой прежде всего тех древнейших археологических памятни­ков указанного региона, которые исследуются автором на Колыме, Камчатке и Чукотке и могут иметь отношение к теме нашей статьи.

Общеизвестно, что первоначальное заселение Америки шло не­посредственно из Северо-Восточной Азии берингоморским путем. Суть этой проблемы состоит в существующем до сих пор противо­речии между антропологическими и археологическими данными. По антропологическим материалам установлено азиатское проис­хождение древнейшего американского населения¹. Археологические факты пока свидетельствуют больше не о специфических сходствах, а о существенных различиях в палеолитических культурах Старого и Нового Света и об отсутствии в Азии древних культур, которые могли бы с достаточным основанием рассматриваться в качестве ис­ходных для древнейших американских, особенно если таковыми счи­тать американские культуры с бифасиальными метательными на­конечниками и если требовать полного сходства исходных амери­канских и азиатских культур.

Было предпринято немало порой очень остроумных, но в конеч­ном счете безуспешных попыток преодолеть это противоречие, среди которых выдающуюся роль сыграли гипотезы швейцарского архео­лога X. Мюллер-Бека и американского археолога Ч. Чарда о пред­определенности этапов и путей заселения Америки из Азии системой берингийских мостов и межледниковых коридоров, которые функ­ционировали одновременно лишь в короткие периоды 28—23 и 13-10 тыс. лет назад².

Различные гипотезы заселения Америки из Азии и привнесения оттуда на древних этапах различных культурных традиций разраба­тывались многими американскими и советскими учеными³, при­чем последнее и наиболее полное исследование с этих позиции архео­логии Берингии принадлежит видному американскому археологу Ф. X. Уэсту⁴.

Однако ныне наблюдается также и некоторое охлаждение к гипотезам культурного заимствования и все чаще делается акцент на то, что развитие человека и его древнейших культур в Америке было больше конвергентным, чем зависимым от Старого Света⁵. Древность заселения Америки, восходящая к периоду 30 тыс. лет назад и более, благодаря новым открытиям⁶ становится при этом все более очевидной, и проблема таким образом вступает в третью фазу диалектического отрицания, возвращая нас если и не к пол­ному утверждению автохтонности происхождения человека в Аме­рике, то во всяком случае к допущению того, что Америка могла быть заселена из Азии еще палеоантропами⁷. Эти новые тенденции в затронутой проблематике весьма прогрессивны и плодотворны, хотя и не достаточно пока еще подкреплены фактами. Древнейшее население Америки признается способным к самостоятельному исто­рическому творчеству: от выработки своей собственной бифасиальной технологии и изобретения своих собственных весьма своеобраз­ных и разнотипных (желобчатых, массивных нулевидных и др.) каменных наконечников метательного оружия до создания — что уже давно признано — тем же конвергентным путем своих рабовла­дельческих цивилизаций, основанных на самостоятельно возникших и развившихся скотоводстве, земледелии, ремеслах, письменно­сти и т. п.

Автор данной статьи долгое время придерживался положения о том, что Америка заселялась из Азии через Берингию людьми современного типа (Homo Sapiens) с еще неспециализированными монголоидными чертами, унаследованными современными америн­дами. Но, учитывая новые факты, я не исключаю полностью, что самыми первыми могли мигрировать в Америку еще палеоантропы, не оставившие по какой-то причине видимых следов в антропологи­ческом облике америндов (возможно потому, что были вытеснены, уничтожены или ассимилированы современным видом человека)⁸.

Вместе с тем я по-прежнему считаю⁹ (и к этому же выводу при­ходит Ф. Уэст¹⁰), что первоначальные миграции в Америку про­исходили медленно, постепенно и неосознанно в результате естест­венного роста населения и постепенного освоения им соседних еще незанятых охотничьих угодий. Конечно, при таком медленном и не­осознанном расселении палеолитических охотников для них прак­тически не оказывалось экологических барьеров: была бы только дичь для охоты. Такое положение сохранялось вплоть до возникно­вения в неолите производящих типов хозяйства в наиболее благо­приятных для этого регионах, что отмечалось нами уже давно По поводу же так называемых барьеров холода на пути в Америку в палеолите американский археолог А. Брайен остроумно заметил, что это люди умеренных широт их выдумали, в действительности приспособляемость к холоду у первобытного человека была очень велика, о чем свидетельствует хотя бы стоянка Олд-Кроу более чем 40-тысячелетней древности на севере Канады, где средняя январ­ская температура равна —30°, и пора, наконец, убрать эти психоло­гические барьеры на пути к признанию способности древнего чело­века осваивать арктические районы еще на стадии палеоантропа¹². Столь же решительно выступает А. Брайен, а также его коллега К. Флэдмарк против преувеличения роли канадского ледникового барьера на пути в Америку, полагая, что туда был всегда (даже во время Висконсинского ледникового максимума) достаточно удоб­ный путь вдоль его западного края по Тихоокеанскому побережью с помощью морских транспортных средств (примитивных судов), существовавших, по его мнению, еще в палеолите, для которых и Берингов пролив не мог быть тогда непреодолимым препятствием¹³.

Тем не менее роль древних культур Северо-Восточной Азии в формировании палеоиндейской или, по терминологии Брайеиа, палеоамериканской культуры в какой-то мере все же обусловлена развитием палеогеографии контактной Берингоморской зоны. Про­следим эту роль, следуя палеогеографическим этапам, связанным с появлением здесь в периоды оледенений Берингии сухопутного соединения или, как говорят, «моста» между Чукоткой и Аляской на месте нынешних шельфов ¹⁴.

Самое первое проникновение на Северо-Восток Азии и в Аме­рику человека, будь то Homo Sapiens или палеоантроп, относится либо к предпоследнему, так называемому зырянскому, большому оледенению (70—50 тыс. лет назад), когда Азия соединялась с Аме­рикой Берингией, либо к последующему — каргинскому межледниковью (50—28 тыс. лет назад), и в таком случае заселение Америки шло морским путем через Берингов пролив, что тоже, вероятно, в то время было возможным.

Этот первый период заселения Америки, во многом еще гипоте­тический, вероятно, самый продолжительный, но на основании ар­хеологических данных пока еще хронологически не дифференци­руемый, завершается примерно 20 тыс. лет назад, в начале послед­него, сартанского, оледенения, которое продолжалось с 28 до 10 тыс. лет назад. Именно к этому первоначальному заселению Аме­риканского континента могут быть отнесены памятники так назы­ваемой стадии до-наконечников, включая «костяную индустрию» Олд-Кроу, без развитых форм бифасиальных наконечников, с пре­валирующей технологией галечных орудий и орудий на отщепах¹⁵.

На советском Дальнем Востоке, вероятно, Филимошки, Кумары I, Усть-Ty, восходящие к более южным памятникам галечной техно­логии, являются прототипами древнейших американских памятни­ков¹⁶, причем поздними реликтами этой архаичной раннепалеолити­ческой восточноазиатско-американской галечной технологии оказы­ваются на Колыме хорошо стратифицированные стоянки Конго (9470+/-530; 8655+/-220) и Сибердик (8480+/-200), на Камчатке — Ло­патка IV¹⁷, а на Северо-Западе Северной Америки — комплекс Па­зика, относящийся примерно к 12 тысячелетию от настоящего вре­мени ¹⁸. Разумеется, в названных комплексах к реликтам «стадии до-наконечников» могут быть отнесены лишь отдельные их элемен­ты — орудия на отщепах и галечные орудия, а не встречающиеся в них бифасиальные наконечники.

Второй, тоже отчасти еще гипотетический, этап в истории взаимоотношений северо-восточноазиатских и североамериканских культур (20—14 тыс. лет назад) соответствует этапу наибольшего распространения ледников последнего (Сартанского) оледенения и наибольших размеров самой Берингии. В это время под давлением наступающих, а затем сомкнувшихся гигантских ледниковых щитов — Канадского и Лаврентьевского — должен был идти отток населения из внутренних приледниковых районов Аляски к Берингийскому мосту, особенно к его южному постепенно осушаемому краю.

Населенные мегафауной тундро-степи Северо-Восточной Азии, Аляски и Берингийского сухопутного «моста» между ними представ­ляли собой на этом этапе единый природный регион, ограниченный от окружающей ойкумены с Запада и Востока ледниками, с Севера — ледяным панцирем Ледовитого океана, а с южной стороны — относи­тельно более теплым Тихим океаном. В этом замкнутом регионе, вероятно, далеко не сразу началась дифференциация на две куль­турные зоны — внутриконтинентальную сухопутных охотников на крупных млекопитающих тундро-степи и Северотихоокеанскую при­брежную, еще только едва намечающуюся, охотников, спорадически занимающихся эксплуатацией морских биоресурсов. В технологиче­ском плане это была в основном еще единая культурная зона с отно­сительно однообразной культурой, возможно, переходной от галечной к бифасиальной технологии.

О характере этой культуры какое-то представление могли оы дать, вероятно, памятники на севере хребта Брукса на Аляске с га­лечными орудиями и примитивными наконечниками из отщепов¹⁹. Но, к сожалению, эти нестратифицированные памятники не имеют достаточно обоснованной датировки²⁰.

Несмотря на обширные полевые исследования, на Аляске для этого этапа не обнаружено никаких памятников культуры дюктай-денали (они появляются только 12—11 тыс. лет назад). Видимо, в это время преобладало движение охотников со стороны Аляски на Северо-Восток Азии под натиском наступавших североамерикан­ских ледников, что, естественно, препятствовало распространению дюктайской популяции к Чукотке, Камчатке и Берингии, путь к ко­торым загораживали к тому же ледники хребта Черского. Можно, таким образом, согласиться с американскими исследователями В.Хейнзом, А.Л. Брайеном и В.Н. Ирвингом, а также с советским археологом З.А. Абрамовой, полностью отрицающими влияние дюктайской культуры Якутии на формирование палеоиндейских культур²¹.

Следовательно, в Берингии 20-14 тыс.лет назад должна была развиваться какая-то другая культура, возможно, прямая и непосредственная предшесвенница той раннеушковской культуры (седьмого слоя стоянок Ушки I, II) с развитыми бифасиальными черешковыми наконечниками, которая обнаружена пока только на Кам­чатке и о которой речь пойдет ниже. Вероятно, эта гипотетическая культура была с такими же бифасиальными наконечниками, как в пещере Трейл-Крик на Аляске ²², или с такими зачаточными при­митивными метательными наконечниками на отщепах, как на стоян­ках Челькун II, Ш на Чукотке, где они были обнаружены мной сначала в 1977-м²³, а затем в 1982 г. на поверхности флювиогляциальной террасы вместе со скребками, резцами и обломками бифасиальных ножей. Но, к сожалению, датировка комплекса Челькун II, III также пока еще очень, проблематична, так как основы­вается лишь на его сходстве с проблематичным комплексом на севере хребта Брукса на Аляске, а также на относительно более при­митивном, чем в последующей ранней ушковской культуре, харак тере челькунских черешковых наконечников.

Третий этап, уже достаточно определенно свидетельствующий о          северо-восточноазиатских культурно-этнических влияниях на палеолитическое население Америки, соответствует распространению на ее западных подступах, на Камчатке, ранней ушковской культу­ры, датируемой 14—13 тысячелетием от наших дней. То оыл послед­ний период, когда эти влияния и, возможно, перемещения населе­ния могли еще идти полностью сухопутным путем, потому что Бе­рингия вплоть до начала 13 тысячелетия еще не разделялась мор­ским проливом (рис. 1).

Рис. 1. Древняя Берингия (по Гопкинсу) и стоянки первобытного человека на Северо-Востоке Азии и Северо-Западе Северной Америки

К ранней ушковской культуре, кроме двух смешанных поверх­ностных стоянок на Чукотке (Инаськваам II и Ульхум), относятся большие стоянки, обнаруженные пока только на Камчатке на берегу Ушковского озера (Ушки I и Ушки V) в отложениях седьмого культурного слоя. Они приурочены к 3-4-метровому надпойменному уступу флювиогляциальной равнины сартанского возраста. Флювиогляциальная фация рыхлых отложений состоит здесь из галеч­ника и тонкозернистого песка. Почвенно-пирокластическая фация покровных отложений, общая мощность которой достигает 2,6 м образована супесчано-суглинистыми горизонтально-слоистыми отло­жениями, включающими семь культурных горизонтов широкого хро­нологического диапазона — от пережиточного неолита до палеолита причем самый нижний, седьмой, слой залегает на глубине 2,1—2,2 м.

В стратиграфическом отношении все ушковские стоянки безупреч­ны: культурные слои четко разделены стерильными прослойками (в частности, прослойками вулканических пеплов), а культурные вещественные остатки большей частью залегают непосредственно в углистых площадках -полах жилищ. Подобной стратиграфической четкостью и абсолютной несмешанностью отличается, в частности и седьмой палеолитический слой, датируемый уже тремя радиоугле­родными датами: 13 600+/-250; 14 300+/-200; 14 300+/-800.

Палеолитические стоянки седьмого слоя Ушки I и У являются единственными столь древними на Дальнем Востоке с сохранивши­мися остатками жилищ и погребением человека в особой яме меж­ду ними.

Особенности ранних ушковских жилищ — их большой размер (более 100 кв. м) и сдвоенность. В каждой части жилища имелось по три очага. Каркас наземных шалашей состоял, вероятно из дере­вянных жердей, покрытых шкурами животных. Примитивность устройства очага (без какой-либо обкладки их камнями) придавала этим жилищам архаичный вид. Судя по мощным скоплениям кост­ного и древесного угля, жилища были достаточно долговременными. В подобного рода палеолитических поселках, вероятнее всего, оби­тала родовая община, состоящая из парных семейств и ведущая общее домашнее хозяйство.

В основе камнеобрабатывающего производства ранней ушковской палеолитической культуры была технология производства отщепов с аморфных нуклеусов и скалывания ножевидных пластин с подпризматических и, вероятно, пластин с леваллуазских нуклеусов, комплекс каменных орудий состоит из наконечников стрел с дву­сторонней сплошной ретушью, с пером треугольных очертаний, с вы­пуклыми боковыми краями и черешком (часто имеющим вогнутные боковые края), ножей преимущественно листовидной формы обработанных краевой ретушью или полностью обработанных с од­ной или двух сторон, скребков различных форм, в том числе концевых, и диагональных или боковых резцов. Многочисленны каменные бусинки и небольшие плоские подвески (рис. 2).

Рис. 2. Комплекс каменных изделий раннеушковской палеолитической культуры на Камчатке — седьмого слоя стоянок Ушки I и Ушки V (черешковые наконеч­ники стрел, резцевидные острия, бусы и подвески, скребок и каменный нож)

Хозяйство людей ранней ушковской культуры было комплексным и складывалось из рыболовства, охоты и собирательства. В целом уровень хозяйства и техники был на Камчатке весьма высок (копьеметалка или лук, стрелы с очень тонко обработанными каменными черешковыми наконечниками, шлифовка каменных украшений) — ничуть не ниже, чем в европейском позднем палеолите.

Имеются все основания предполагать, что эта верхнепалеолити­ческая северо-восточноазиатская культура (ее носители или по край­ней мере ее влияние) активно распространялась в сторону Америки. Не случайно, вероятно, ушковские углистые площадки — основания больших шалашевидных жилищ — находят аналогии во многих жи­лых площадках на открытых стоянках палеоиндейской культуры охотников западных равнин Большого Бассейна (например, на сто­янках Деберт и Рио-Ранчо)²⁴. Сохранившееся в ушковской могиле большое количество бусин и подвесок — типично индейский вампум, возможно, указывает на глубокие камчатские, а в конечном счете азиатские истоки индейского обычая носить подобные украшения. Обычай магического употребления в погребальном ритуале красной охры может тоже расцениваться как существенный связующий эле­мент палеолитических культур Старого и Нового Света. Наконец, много общего с древнейшими американскими обнаруживают и уш­ковские черешковые наконечники стрел, найденные в большом ко­личестве (уже около 40 штук) in situ в углистых площадках жилищ только в седьмом, самом нижнем слое ушковских стоянок (и пока в единственном числе на Чукотском полуострове на стоянке Ульхум) и справедливо считающиеся наиболее древними черешковыми наконечниками в азиатско-американском берингийском регионе²⁵.

В свое время мы уже обращали внимание на то, что особенно четко связи с Америкой выражаются в сходстве черешковых бифасиальных наконечников с черешковыми наконечниками палеоиндей­ской традиции Линд-Коули Северо-Запада США (стоянки Мармз, Линд-Коули), имеющей возраст около 11 — 10 тыс. лет, и последую­щей культуры Сан-Диегито на юго-западе США²⁶. Очевидным и убедительным такое сходство становится теперь, после недавней обобщающей работы А. Брайена, достоверно выявившего широко распространенную сначала на Западе США, на территории Боль­шого Бассейна, еще в дофолсомское время (13—11 тыс. лет назад), а затем и шире (до 8 тыс. лет назад) устойчивую традицию череш­ковых наконечников²⁷. Учитывая хронологический приоритет кам­чатских черешковых наконечников и совсем небольшой хронологи­ческий разрыв между ними и западноамериканскими, можно до­пустить, что камчатские наконечники как-то повлияли на выработку их черешковых типов. Разумеется, этим я отнюдь не хочу утвер­ждать, что все американские наконечники якобы происходят от названных черешковых с Камчатки,— мнение, которое однажды по какому-то непонятному недоразумению приписал мне А. Брайен²⁸. Такой точки зрения, скорее, придерживается чешский археолог Д. Елинек, считающий возможным выводить Ллано от культуры седьмого слоя стоянок Ушки²⁹.

Имея в виду отмеченное возможное влияние ранней ушковской культуры на позднепалеолитические культуры северо-запада и за­пада нынешних США, можно предполагать возможность ее распро­странения со стороны Чукотки и Камчатки, которая в периоды оле­денений отнюдь не была, как может показаться на первый взгляд, тупиковым районом, в сторону Аляски через Берингию несколькими путями: внутриконтинентальными и прибрежным. Последний пред­ставляется даже более удобным и вероятным для людей с таким комплексным хозяйством, как у обитателей ушковских стоянок. К тому же до 13 тысячелетия (от наших дней) он мог проходить целиком по суше вдоль южного края Берингии и далее по суше и лодками по северо-западному берегу Северной Америки в условиях, когда ледники несколько сократились и уже не были помехой для расселения людей по тихоокеанскому побережью (см. рис. 1). Воз­можность этого пути, убедительно, как выше было отмечено, дока­занная Флэдмарком, допускается теперь многими. Разумеется, мог использоваться и сухопутный путь по межгорным долинам Ска­листых гор.

Четвертый, последний, этап в развитии культурно-этнических связей между палеолитической Северо-Восточной Азией и палео-индейским населением Америки связан с формированием новой этнической общности протоалеутов и протоэскимосов и относится к самому концу сартанского оледенения (12—10 тыс. лет назад). Он совпадает с дальнейшей эрозией Берингии и ее экологической перестройкой (расширением пролива между Чукоткой и Аляской, постепенным заболачиванием тундро-степей, сокращением видового состава и численности мегафауны). В археологическом отношении этот этап характеризуется распространением со стороны Чукотки на территорию Берингии и далее на Аляску своеобразной культуры с клиновидными нуклеусами, скалываемыми с них микропластин­ками и листовидными бифасиальными наконечниками копий и стрел. Эта по происхождению северо-восточноазиатская так называемая берингийская культурная традиция³⁰ претерпевала в силу назван­ных экологических изменений существенную трансформацию, осо­бенно при выходе на Тихоокеанское побережье, где, очевидно, все более интенсивно развивался морской промысел. Именно постепен­ное приспособление к морским условиям позволило древним берингайцам форсировать примерно 12 тыс. лет назад морской пролив (возможно, не только по льду, но и с помощью лодок) и перепра­виться на восточную сторону Берингии, принеся на Аляску ту культуру, которая известна там как культура денали-акмак³¹.

Не исключено, что по северному пути из северной Якутии на Аляску проникали дюктайские охотники на мамонтов, к 12 тысяче­летию от настоящего времени уже обосновавшиеся на стоянке Берелех в низовьях р. Индигирки, но основной миграционный поток туда должен был идти по южному тихоокеанскому пути со стороны Дальневосточного региона, где сформировалась комплексная и, следовательно, легко адаптирующаяся в новых экологических условиях так называемая позднеушковская культура охотников на бизонов и рыболовов, хорошо изученная на п-ве Камчатка на берегу Ушковского озера. Она характеризуется большими поселками, остатки ко­торых сохранились на глубине около 2 м в шестом культурном слое местонахождений Ушки I, II, IV, V, VI, датируемом по радиоугле­роду: 10 860+/-400; 10 760+/-110; 10 360+/-350³².

Один из этих камчатских палеолитических поселков (Ушки I) насчитывает уже около 25 раскопанных жилищ разных типов, в том числе и слегка углубленных, с входным коридором и каменным кольцевым очагом, всегда обильно заполненным древесным углем. Эти жилища имели каркас из жердей, вероятно, обтянутый шкура­ми, и своей конструкцией и меньшими размерами резко отличались от больших сдвоенных шалашей нижележащего седьмого слоя.

По всему шестому слою попадаются обломки костей бизонов, лошадей, леммингов и лососевых рыб. В одном из жилищ обнару­жено погребение лайковидной домашней собаки. Известны здесь и примитивные произведения искусства, в частности песчаниковая плитка с изображением шалашевидного жилища в лесу (вероятно, лиственничном), а также обнаруженный на полу одного из жилищ геоглиф — изображение рыбы из красной охры.

Нетрудно заметить коренное отличие этой культуры от пред­шествующей ранней ушковской (с черешковыми, а не листовидными наконечниками, без клиновидных нуклеусов) в технологии, домо­строительстве и в специфических украшениях (губные вставки-лабретки только в поздней ушковской культуре), что является, судя по всему, следствием различной этнической принадлежности обеих культур — первой, имевшей отношение к формированию палеоиндейцев, и второй — в основном протоэскимосско-алеутской.

Связи поздней ушковской культуры с Америкой прослеживаются в сходстве бифасиальных листовидных наконечников, клиновидных нуклеусов, лыжевидных сколов с них и микропластинок, скребел-ножей и резцов (рис. 3) с подобными изделиями культуры денали и отчасти комплекса Акмак на Аляске. Некоторое частичное техно­логическое сходство обнаруживается также с пластинчатой индуст­рией древнейшей алеутской стоянки Анангулы. Все эти связи и аналогии позволяют предполагать, что и позднеушковская культура (подобно ее предшественнице — ранней ушковской культуре) рас­пространялась в самом конце плейстоцена через Чукотку (где авто­ром в 1979—1982 гг. обнаружены палеолитические стоянки берингийской традиции: Курупка I, Ульхум, Чаатамье I) ³³ на Аляску и сыграла определенную роль в формировании там протоэскимосо-алеутов, а также, вероятно, в какой-то мере и некоторых северо-западных палеоиндейцев Британской Колумбии, где позднее, в го­лоцене, отчетливо прослеживаются традиции микропластинок и лабреток³⁴.

Рис. 3. Комплекс каменных изделий позднеушковской палеолитической культу­ры на Камчатке — шестого слоя стоянки Ушки I (лабретки, клиновидные нуклеу­сы, лыжевидный скол и ножевидные пластинки, метательные наконечники, ножи, скребки, резец и точильная плитка)

Языковое и хозяйственно-культурное разделение протоэскимосо-алеутов на древнейших эскимосов и алеутов произошло, вероятнее всего, со специализацией их морского зверобойного промысла (в условиях льдистого моря — у эскимосов и в открытом, свободном ото льдов море — у алеутов), которая могла начаться только после переселения их общих предков в Берингию и на Аляску. Такой позиции придерживаются и многие другие специалисты³⁵.

Поэтому неубедительной выглядит попытка³⁶ отождествить позднеушковскую культуру с протоалеутской культурой о-ва Анангула (Алеутские острова) и тем самым обосновать отделение алеутов от эскимосов еще в позднем палеолите на Камчатке. Нельзя выво­дить унифасиальную Анангулу непосредственно из слоев V—VI Уш­ков, объясняя ушковские бифасы как результат позднего влияния дюктайской культуры: они восходят еще к ушковскому доднжтайскому слою VII и, следовательно, имеют на Камчатке независимое от дюктайской культуры происхождение.

Вероятно, дивергенция культуры Денали-Акмак привела на Аляске, с одной стороны, к протоэскимосскому комплексу Денби, с другой — к протоалеутскому комплексу Анангулы. Во всяком случае, с унифасиальной индустрией Анангулы сходство данной ушков­ской культуры весьма незначительно и совсем недостаточно, чтобы говорить об их прямой генетической связи.

Итак, мы пытались показать, как в течение первых трех из охарактеризованных выше этапов, начиная с самого первого про­никновения человека в Америку, в какой-то еще точно не поддаю­щийся определению исторический момент северо-восточноазиатское палеолитическое население и его культура принимали участие в рас­пространении и формировании палеоиндейцев. При этом, учитывая территориальное распределение антропологических типов америндов, а именно наличие реликтового палеоамериканского антропологиче­ского типа индейцев в бассейне Амазонки, в Калифорнии и на Огненной Земле, как свидетельство «древнейшей волны переселения в Америку, в наибольшей мере сохранившей черты недифференци­рованного «восточного» (монголоидно-австралоидного) первичного расового ствола», на что обратил внимание А. А. Зубов³⁷ — можно вслед за ним допустить по крайней мере две основные волны засе­ления Америки палеоиндейцами в течение первых двух этапов. Пер­вая миграция могла принести в Америку галечную (чопперы) тра­дицию, потомки носителей которой представлены ныне на окраинах континента упомянутым выше древнейшим палеоамериканским антропологическим типом. Последующие миграции связаны с про­никновением в обе Америки, очевидно, преимущественно ашельско-мустьерских традиций. Третий этап в формировании палеоиндейцев соответствует влиянию ранней ушковской культуры с черешковыми метательными наконечниками и приурочен уже к более ограничен­ной территории Запада Северной Америки. Последний, четвертый, из рассмотренных выше этапов, соответствующий берингийской тра­диции, в частности поздней ушковской культуре с клиновидными нуклеусами, имеет прямое отношение к формированию на Северо-Западе Америки принципиально отличной (в языковом и антропо­логическом отношениях) от палеоиндейцев этнической общности протоэскимосоалеутов, потеснившей палеоиндейцев к югу, а остав­шихся на севере ассимилировавших.

---

 

1   Дебец Г. Ф. Происхождение коренного населения Америки,—В кн.: Проис­хождение человека и древнее расселение человечества. М., 1951; Зубов А. А. О физическом типе древнейшего населения Америки,— СЭ, 1968, № 4; Он же. О       расовом типе аборигенного населения Америки,— В кн.: Расы и народы. М., 1979, вып. 8; Alexeev V. P. Anthropometry of Siberian Peoples.—In: The first Americans. New York, 1979.

2   Chard Ch. S. New World Origins: A Reapprisal.—Antiquity, 1959, v. 33; Muller-Beck H. G. Paleohunters in America: Origins and Diffuson.— Science, 1966, v. 152, N 3726.

3   Campbell Т. M. Ancient Alaska and Paleolithic Europe —In: Early Man in the Western Arctic. A symposium.— Antropological Papers of the University of Alaska, 1963, v. 10, N 2; McNeish R. S. Investigations in Southwest Yukon.— Papers of the Robert S. Peabody Foundation for Archaeology, Phillips Academy, Andover, Massachusetts, 1964, v. 6, N 2; Haynes V. S. Time, Environment and Early Man.— Arctic Anthropology, 1971, v. VIII, N 2; Borden С. E. New Evi­dence of Early Cultural Relations Between Eurasia and Western North America.— Proceedings VIII ICAES (Tokyo), Ethnology, 1970, v. Ill; Anderson D. D. Akmak: An Early Archaeological Assemblage from Onion Portage, Alaska.— Acta Arctica, Kobenhavn, 1970, Fasc. XVI; Wormington H. M. Comments on Early Man in North America, 1960—1970,—Arctic Anthropology, 1971, v. VIII, N 2.

4   West F II. The Archaeology of Beringia. Williamstown, 1979.

5 Irwing W N. An Approach to the Prehistory of the Far East from Farther East.— in: Early Paleolithic in South and East Asia. The Hague; Paris, 1978; Bryan A. L. An Overview of Paleoamerican Prehistory from a Circum-Pacific. Perspective.— In; Early Man in America from a Circum-Pacific Perspective. Edmonton, 1978.

6 Bryan A. L. An Overview…; Idem. The Archaeological Evidence tor Human Adaptation to Cold Climates on the Way to America — Proceedings of the X-th congress UIPES. Mexico, 1981, oct. 19—24; Patterson L. W. A Discussion of Possible Lithic Technology.—Bulletin of the Texas Archaeological Society, Austin, 1977, v. 48; Humphrey R. L. Foreword.—In: Pre-Llano cultures of the Americans: Paradoxes and Possibilities. Washington, 1979; Stanford D. After­word: Resolving the Question of New World Origins.— In: Pre-Llano cultures…; Davis E. L. (Editor) .’The Ancient Californians. Rancholabrian Hunters of the Mojave Caves Country. Los Angeles, 1978.

⁷    Bryan A. L. An Overview…; Derevianko A. P. On the Migrations of Ancient Man from Asia to America in the Pleistocene Epoch.— In: Early Man in Ame­rica from a Circum-Pacific Perspective. Edmonton, 1978.

⁸    Dikov N. N. Stages and Routes of Human Occupation of the Beringia Land Bridge based on archaeological Data.— In: Quaternary Land-Bridge Symposium in La Jolla (USA). London, 1981.

⁹    Диков H. H. Древние культуры Северо-Восточной Азии. Азия на стыке с Америкой в древности. М., 1979.

¹⁰   West F. Н. The Archaeology of Beringia.

¹¹   Диков H. Н. Древнейшее прошлое Чукотки и задачи его изучения.— Зап. Чукотского краеведческого музея, Магадан, вып. 1, 1958.

¹²   Bryan A. L. The Archaeological Evidence…, p. 56—80.

¹³   Fladmark К. R. The Feasibility of the Northwest Coast as a Migration Route for Early Man.— In: Early Man in America.

¹⁴   Hopkins D. M. Landscape and Climate of Beringia during Late Pleistocene and Holocene Time.— In: The First Americans: Origins Affinities and Adaptations. New York, 1979.

¹⁵   Krieger A. D. Early Man in the New World.— In: Prehistoric Man in the New World. Chicago, 1964; Morlan R. E. Taphonomy and Archaeology in the Upper Pleistocene of the Northern Yukon Territory: a Glimps of the Peopling of the New World. Ottawa, 1980; Grabert G. F. Pebble Tools and Time Factoring — Canadian Journal of Archaeology, 1979, N 3.

¹⁶   Derevianko A. P. On the Migrations…

¹⁷   Дикова Т. М. Первые находки палеолита на юге Камчатки (мыс Лопатка).— В кн.: Новые археологические памятники Севера Дальнего Востока. Мага­дан, 1979.

¹⁸   Borden С. Е. New Evidence…

¹⁹   McNeish R. S. Investigations…; Schlesier К. H. Sedna Creek: Report on an Ar­chaeological Survey on the Brooks Range.— American Antiquity, 1967, vol. 32, N 2, Sig. 3k.

²⁰   Gordon В. C. Recent Archaeological Investigations on the Arctic Yukon Coast, Including a Description of the British Mountain Complex at Trout Lake.— In: Early Man and Environments in Northwest North America. Calgary, 1970.

²¹   Irwing W. N. An Approach…; Bryan A. L. The Archaeological Evidence…; Aбрамова 3. А. К вопросу о возрасте алданского палеолита.— СА, 1979, № 4.

²²   Larsen Н. Trial Creek.— Acta Arctica, Kobenhavn, 1970, Fasc. XV.

²³   Диков H. H. Первые палеолитические памятники на Чукотском полуострове (стоянки на р. Челькун и Курупке).— В кн.: Новейшие данные по археоло­гии Севера Дальнего Востока. Магадан, 1980, рис. 3, I, II.

²⁴   Wheat Т. В. Life Ways of Early Man in North America.— Arctic Anthropology, 1971, v. VIII, N 2.

²⁵   Schweger С. E., Matthews T. U., Hopkins D. М., Young S. B. Paleoecology of Beringia.— In: Paleoecology of Beringia. New York, 1982, p. 440.

²⁶   Диков H. H. Древние культуры Северо-Восточной Азии.., с. 101. Fryexel R., Bielicki Т., Daugherty R. Human Skeletal Material and Artifacts from Sedi­ments of Pinedate (Wisconsin) Glacial Age in Southeastern Washington, Uni­ted States.—Proceedings VIII ICAES (Tokyo and Kyoto, September, 1968). Ethnology and Archaeology. Vol. III. Tokyo, 1970.

²⁷   Bryan A. L. The Stemmed Point Tradition: An Early Technological Tradition in Western North America.— Anthropological Papers in Memory of Earl H., Swanson, Tr. Special Publication of the Idaho State Museum of Natural His­tory. Pocatello, 1980.

²⁸   Bryan A. L. An Overview…, p. 309.

²⁹   Elinek A. T. Early Man in the New World: A Technological Perspective.— Arc­tic Anthropology, 1971, v. VIII, N 2.

³⁰   West F. H. The Archaeology of Beringia.

³¹   Anderson D. D. Akmak: An Early Archaeological Assemblage…; West F. H. The Archaeology of Beringia.

³²   Диков H. H. Археологические памятники Камчатки, Чукотки и Верхней Ко­лымы. Азия на стыке с Америкой в древности. М., 1977; Он же. Древние культуры Северо-Восточной Азии.

³³   Диков Н. Н. Первые палеолитические памятники на Чукотском полуострове (стоянки на реках Челькун и Курупке).—В кн.: Новейшие данные по ар­хеологии севера, Дальнего Востока. Магадан, 1980; Он же. Исследования на Чукотке и Камчатке.— АО 1979 г. М., 1980; Он же. Исследования палеолита и неолита на востоке Чукотского полуострова,— АО 1981 г. М., 1982.

³⁴   Carlson R. L. Early Cultures of the Northwest Coast of North America.—XIV Pacific Science Congress. Khabarovsk, 1979; Studies in Bella Bella Prehistory. Burnaby, British Columbia, 1978, N 5.

³⁵   Арутюнов С. А., Сергеев Д. А. Древние культуры азиатских эскимосов (Уэленский могильник). М., 1969, с. 30; Они же. Проблемы этнической исто­рии Берингоморья (Эквенский могильник). М., 1975, с. 196; Симченко Ю. Б. Культура охотников на оленей Северной Евразии. М., 1976.

³⁶   Васильевский Р. С. Древние культуры Тихоокеанского Севера. Новосибирск.

³⁷   Зубов А. А. О физическом типе древнейшего населения Америки.— СЭ, 1968.