Французский колониальный режим в Луизиане и восстание натчей 1729—1730 гг.

В декабре 1699 г. французские военные корабли «Моряк» и «За­бавный» покинули гаврский порт и взяли курс к берегам Нового Света. Началась экспедиция, конечной целью которой являлась колонизация огромной долины р. Миссисипи и создание новой фран­цузской колонии Луизиана¹. Патент на освоение этой территории получили сыновья крупного канадского колониального чиновника братья П. Ле Муан д’Ибервиль и Ж. Ле Муан де Бьенвиль. В марте следующего года корабли экспедиции вошли в большой залив, рас­положенный восточнее устья Миссисипи. На его берегу вскоре по­явился французский форт, построенный не столько для защиты от мирных местных племен собирателей и рыболовов, сколько для обороны от конкурентов — испанских колонизаторов, владевших Фло­ридой и Техасом. Племя мобил, обитавшее на берегах залива, дало название и французскому форту.

Колония Луизиана, принадлежавшая Франции с 1700 по 1763 и с 1800 по 1803 г., стала базой для первоначального накопления, являвшегося естественным процессом, ускорявшим превращение феодального способа производства во Франции в капиталистиче­ский². Луизиана в XVIII в. играла менее заметную роль в системе французских владений в Северной Америке, чем Канада, но особенности колониального режима в ней представляют огромный интерес, поскольку именно освоение долины Миссисипи вызвало самые мощ­ные восстания индейских племен против французских колонизато­ров, в том числе восстание конфедерации натчей 1729-1730 гг.

В буржуазной французской, американской и канадской историо­графии освободительной борьбы индейских племен Северной Аме­рики издавна преобладает расистское направление исследований, отрицающее справедливость вооруженной борьбы аборигенов за сво­боду и землю предков. Представители этого направления не делают особых различий в формах и методах колониального ограбления ин­дейских племен Канады и Луизианы, потому они и не способны выявить специфику восстания натчей. Еще в конце прошлого века известный американский буржуазный исследователь Дж. Фиске высказал мысль о том, что в основе французской колонизации Луи­зианы, как и Канады, лежала погоня за пушниной, высоко ценив­шейся на европейских рынках. Главной причиной восстания натчей он считал неэквивалентную торговлю французских купцов с индей­скими охотниками³.

Точка зрения Фиске и в наши дни разделяется реакционной буржуазной историографией. Так, французский исследователь Э. Ловриер, апологетизировавший колониальную систему Франции, заявлял, что в основе отношений французов и натчей лежала имен­но торговля. А индейское восстание он объяснил происками англий­ских торговцев, которые обещали натчам давать за пушнину гораздо больше товаров, чем французы, если индейцы выступят против их конкурентов. Другой причиной восстания натчей Ловриер считал религиозный мотив — нежелание индейцев отречься от религии пред­ков и перейти в католичество⁴. Аналогичен подход к проблеме вос­стания натчей и французского историка М. Жиро, считавшего, что английские торговцы инспирировали это восстание через соседей натчей — чикасавов, являвшихся марионетками британских колони­заторов⁵. Подобная позиция характерна и для исследования извест­ного американского этнографа М. Гибсона⁶. Даже в специальной монографии американского историка Т. Маршалла о земельных отношениях в колониальных США восстание натчей тоже объяс­няется их неэквивалентной торговлей с французскими колониза­торами⁷.

Вместе с тем в буржуазно-либеральной историографии, основан­ной на идее буржуазного гуманизма, указывается, хотя и непоследо­вательно, что основной причиной восстания натчей явилась попытка властей колонии Луизиана отторгнуть индейскую землю. Так, из­вестный публицист и историк А. Джозефи пишет, что французы с первых лет существования Луизианы стремились создать там плантационные рабовладельческие хозяйства, захватив земли ин­дейцев омаха, канзас, миссури, оседж, арканзас, язу, а также натчей, в отношении которых этот план проводился наиболее последова­тельно, что и вызвало их восстание⁸. Та же мысль прослеживается и в коллективной монографии «Книга об индейском наследии в Аме­рике», издателем и одним из авторов которой являлся А. Джозефи⁹. Аналогичным образом подошел к указанной проблеме и канадский историк У. Эклс¹⁰.

Первые шаги в изучении проблемы восстания натчей с подлинно научных марксистских позиций были сделаны в советской историографии исследованиями И. А. Золотаревской. Она подчеркивала, что материальная культура юго-восточных индейских племен Северной Америки базировалась не на охоте, а на земледелии и что именно поэтому колонизаторы стремились силой изгнать «бесполезные» для них племена с земель предков¹¹. Большой интерес для изучения сказанной проблемы представляют также исследования В. А. Тишкова по истории Канады, без которых было бы трудно проанализи­ровать общее и особенное в историческом развитии французских колоний в Северной Америке¹².

Однако в советской историографии нет еще специальных работ по истории французского колониального режима в Луизиане и вос­стания конфедерации натчей 1729-1730 гг. Вот почему представ­ляется необходимым дать анализ указанных проблем в настоящей статье.

Первый губернатор Луизианы д’Ибервиль сразу же должен был решать проблему отношений с соседними индейскими племенами, у которых потребности в пище обеспечивались собирательством, а охота и земледелие носили зачаточный характер. Племена аколаписа, огула, мугулаша, квиниписса, билокси, читимака, хоума, короа, туника, офогула, опелуса, мобил, чаваша и ваша находились на стадии родовых отношений и не представляли для колонизаторов опасности с военной точки зрения¹³. Однако губернатор, считавший­ся «солдатом до мозга костей» ¹⁴, понимал, что следует ладить миром с соседями, пока колония не укрепится. Он строил грандиозные пла­ны освоения долины Миссисипи и развития торговли с обитавшими севернее племенами конфедерации чоктавов, чикасавов и натчей, находившихся на стадии военной демократии, но для этого нужны были огромные средства, которых не имело правительство Франции. Денег не было даже на то, чтобы укрепить «столицу» колонии — небольшой форт, обнесенный бревенчатым полисадом, внутри кото­рого находились несколько хижин и большой склад для амуниции и боеприпасов с шестью пушками на крыше, повернутыми жерлами ко входу в залив Мобил¹⁵. Положение колонии особенно осложни­лось в 1702 г., поскольку метрополия надолго увязла в «войне за испанское наследство»¹⁶. В 1703 г. секретарь губернатора отмечал в дневнике: «В течение этого года, как и предшествующего, ничего особенного не случилось, за исключением прибытия нескольких бригантин с Мартиники, из Ла-Рошели и с Санто-Доминго». Правда, купец Ф. Ле Сёр купил у охотников племени арканзас 3600 бобровых шкурок в обмен на плитки бразильского табака, но на большее надеяться не приходилось, ибо индейцы сбыли пушнину, накоплен­ную за много лет. Да и не пушной промысел, а земледелие было основой их хозяйства¹⁸.

Д’Ибервиль умер в 1706 г., так и не дождавшись помощи из Франции, а в 1709 г. р. Мобил разлилась настолько, что совершенно разрушила французский форт. Колония, в которой проживали 400 французов и 20 негров рабов, оказалась на грани полного краха. Положение ее усугубилось тем, что новый губернатор Луизианы А. Ла Мотт Кадиллак по распоряжению королевских властей запре­тил колонистам торговать с индейцами и сообщил, что монополия на скупку мехов у аборигенов была передана «Западной компании», состоявшей из кучки парижских буржуа во главе с королевским секретарем А. Кроса. Так иссяк последний весьма скудный источник существования многих колонистов¹⁹.

В 1713 г. в устье Миссисипи выросло новое французское укреп­ление, которому предстояло стать «столицей» колонии, — форт Но­вый Орлеан. Именно отсюда собирались вести торговлю с индейцами пайщики «Западной компании», рассчитывавшие ежегодно выкачи­вать из Луизианы на 200 тыс. ливров мехов, и на 2,5 млн. ливров оленьих шкур²⁰. Эти проекты, однако, довольно скоро потерпели крах по ряду причин. Во-первых, индейцы долины Миссисипи были в основном земледельцами и не могли стать крупными поставщика­ми пушнины. Во-вторых, географические и климатические условия долины Миссисипи исключали прибыльный пушной промысел. И, в-третьих, английские купцы к тому времени стали проникать на притоки Миссисипи и сбывать индейцам товары по более низкой цене, нежели выходцы из Франции, отстававшей в промышленном развитии от Англии²¹. И только Канада по-прежнему сохраняла функцию торгово-посреднической фактории французских колониза­торов в Америке²².

Новые планы в отношении Луизианы выдвинул шотландский авантюрист Дж. Ло, любимец регента Филиппа Орлеанского. В докладе своему патрону Ло так отзывался о значении Луизианы: «Логично предположить, что если мы в нынешних условиях не укрепимся в долине Миссисипи и на ее притоках, англичане, осно­вательнее освоившиеся в своих колониях, смогут достигнуть этой реки по ее притокам, на которых они уже обитают. Сверх всего прочего они не только выбьют нас из слабо укрепленных фортов в низовьях Миссисипи, но очень скоро проникнут даже в Новую Мексику… Если они укрепятся на Миссисипи и Уобаше, то сразу же заключат союзы с индейскими племенами, обитающими у Великих озер, и Канада будет потеряна» ²³. Вот почему французское прави­тельство предписало «Западной компании» переселить в Луизиану до 6 тыс. белых поселенцев и 3 тыс. негров и приступить к созда­нию там плантационных рабовладельческих хозяйств. Ло добился больших привилегий компании и ежегодной дотации, обеспечивав­шей до 4% прибыли ее акционерам. Вскоре в германских государ­ствах были завербованы 700 переселенцев, которые осели в устье р. Арканзас. Однако поднимать целину было крайне тяжело, и коло­нисты вернулись в Новый Орлеан²⁴. Эта неудача заставила фран­цузские колониальные власти обратить внимание на плодородные земли натчей и чикасавов.

Еще в 1714 г. новый губернатор де Бьенвиль получил известие о том, что заместитель губернатора английской колонии Виргиния А. Спотвуд совершил поход за Аппалачи, явно намереваясь в даль­нейшем проникнуть и в долину Миссисипи. Французы решили создать в долине великой реки новые форты для обороны от англи­чан. Весной 1716 г. де Бьенвиль собрал до сотни солдат и на восьми ботах отправился вверх по Миссисипи. Экспедиция высадилась на левом берегу реки близ главного селения натчей, как раз там, где ныне находится город Натчез (штат Миссисипи). Вожди натчей были вызваны на переговоры, и им предъявили ультиматум согласиться на то, чтобы пришельцы выстроили на высоком холме над их селением форт. Индейцы попытались было изгнать захватчиков, но французы огнем из мушкетов быстро рассеяли толпы аборигенов, вооруженных лишь луками и дубинками. Эта стычка в буржуазной историографии получила название первой франко-натчийской вои­ны²⁵. Вскоре форт был выстроен. Его назвали Розали в честь жены морского министра маркиза Понтшартрена, ведавшего делами севе­роамериканских колоний Франции. Укрепление было возведено по проекту инженера П. де Барбезана; за его толстыми оревенчатыми стенами находились казарма и склады, на стенах стояли пушки, дернувшие под прицелом куполообразные тростниковые хижины аборигенов²⁶.

Материальная культура и обычаи соседеи-аборигенов вызвали у расчетливых колонизаторов удивление. Натчи стояли на весьма высоком экономическом и социальном уровне; они имели развитую социальную структуру, четко обозначавшую различия между знатью и рядовыми общинниками. Жили они в шести селениях, расположен­ных между левыми притоками Миссисипи и реками Перл и Язу. Главное их селение французы именовали Натчезом, а другие назы­вались так: Белое яблоко, Цветочный, Ореховый, Грирга и Тиу. Последние два селения были созданы не мускогоязычными натчами, а присоединившимися к ним индейцами других племен, чья этниче ская принадлежность неизвестна. Все шесть поселков, в которых обитали более 6 тыс. человек, входили в военный союз, способный выставить на поле боя 1 тыс. воинов²⁷, Индейцы были рослыми людьми с оливковым цветом кожи. Они обладали большим внутрен­ним достоинством и казались французам близкими к античному идеалу красоты.

Правитель натчей обладал неограниченной властью правителей инков и астеков. И не случайно де Бьенвиль писал, что большеи власти чем у него, «не было у вождей любого племени известного французам»²⁸. Правитель носил титул Большое Солнце; натчи были уверены, что он — живое воплощение благодатного светила, дающего жизнь всему сущему на земле. Его родственники имели титулы Ма­лых Солнц. Главными из них считались дети старшей сестры пра­вителя наследовавшие умершему главе конфедерации. На особом положении была мать правителя, обладавшая часто не меньшей властью, чем ее отпрыск²⁹. В касту аристократов входили также военные вожди и гражданские «чиновники», носившие титулы «благородных» и «достопочтенных». Огромным влиянием пользовались и профессиональные служители культа — жрецы солнца, во главе которых стоял сам правитель натчей. Говоря о системе управления конфедерацией, иезуит П. де Шарлевуа отметил: «У натчей есть два военных вождя, два церемониймейстера, два чиновника, заклю­чающих мир и объявляющих войну, из которых один также надзи­рает за проведением сельскохозяйственных работ. Есть и еще че­тыре других чиновника, которые ведают проведением празднеств» Аристократы возвышались над массой рядовых общинников, презри­тельно именовавшихся «мичмичгупи» (зловонные). Тяжкий труд под надзором «чиновников» был уделом простолюдинов. Они возде­лывали мотыгами из лопаток оленя почву под посевы маиса, бобов, гороха и кабачков, охотились на пушных зверьков и оленей и боль­шую часть произведенного на полях и добытого на охоте отдавали знати. За нарушение законов рядовые натчи подлежали тяжелым наказаниям, вплоть до смертной казни³¹.

Знать натчей жила в немыслимой для вождей североамерикан­ских индейцев роскоши. Правитель обитал в огромном бревенчатом «дворце» размером 15 на 8 м, возведенном на вершине искусствен­ного земляного холма. Своих подданных Большое Солнце принимал сидя на троне из редких пород дерева, покрытом оленьими шкурами и подушками из лебяжьего пуха. Его шею, уши и руки украшали браслеты и ожерелья из золота, серебра и бирюзы. Никто не смел приближаться к правителю ближе чем на шесть шагов. После смер­ти владыки его жена и фавориты должны были добровольно уйти из жизни. Знать разговаривала между собой на особом языке, резко отличавшемся от просторечия³². На этом же языке правитель обра­щался к «брату» — солнечному светилу, отправляя религиозные це­ремонии. Самой важной обязанностью правителя было ежедневно «указывать солнцу путь», по которому светилу надлежало двигаться в течение дня. Церемонию эту Шарлевуа описал так: «Каждое утро после восхода солнца великий правитель выходит из дверей своего дома, поворачивается лицом на восток и трижды громко вскрикивает и склоняется к земле. Затем жрецы вручают ему трубку, служащую для религиозных церемоний, и он закуривает, пуская кольца дыма к солнцу. Затем он поворачивается поочередно к трем другим сто­ронам света, совершая тот же обряд»³³. Потом правитель отправ­лялся в храм, посвященный солнцу, и проводил день в обществе жрецов. Храм тоже стоял на искусственном земляном холме за бре­венчатым частоколом. На его крыше располагались три резные де­ревянные скульптуры орлов, выкрашенные охрой и обращенные на восток; они символизировали связь натчей с солнцем. В храме горел вечный ритуальный огонь, зажженный от солнечных лучей. Натчи верили, что после смерти их души переселятся на небеса, ближе к солнцу, в страну, населенную дикими оленями, за которыми очень легко охотиться³⁴.

Система социальных отношений в обществе натчей отличалась кастовостью. Это дает основания полагать, что индейцы конфедера­ции находились на стадии перехода к раннеклассовому обществу, основанному на патриархальном рабстве.

Противоречия между рядовыми общинниками и знатью натчей колонизаторы научились использовать в своих интересах довольно скоро. Они стремились прибрать к рукам правителя и его родст­венников при помощи иезуитов, выступавших в авангарде колониаль­ной экспансии. В 1720 г. миссионер-иезуит П. дю Пра купил за бесценок у Большого Солнца участок «расчищенной натчами земли размером в шесть акров, каковой был использован под сад и плантацию табака». Несколько позже он купил еще два участка земли. Все три плантации миссионера обрабатывали 20 негров-рабов³⁵. Вслед за дю Пра аналогичные выгодные сделки с правителем ин­дейцев осуществили и другие миссионеры. Власти Луизианы вся­чески поощряли деятельность иезуитов. Так, губернатор Бьенвиль говорил о миссионерах: «Они разъясняют индеицам основы религии, но кроме того, миссионеры могут фиксировать все, что происходит у туземцев и сообщать об этом командирам ближайших фортов»³⁶. В феврале 1722 г. миссионеры-иезуиты указом короля были прев­ращены в государственных чиновников и им вменялось в обязанность идеологически обосновывать колониальную политику Франции. Общее же руководство действиями миссионеров было возложено на иезуита Р. де Гюбуа, чья резиденция находилась в Новом Орлеане.

Именно миссионерам удалось превратить правителя натчей и знать их главного селения в послушное орудие в руках колониза­торов Однако аристократия остальных селении во главе с вож­дями селения Белое Яблоко была настроена крайне враждебно к пришельцам, ненависть к которым разжигали жрецы солнечного культа.

Осенью 1722 г. отношения натчей с захватчиками, бесцеремон­но хозяйничавшими на индейской земле, обострились. Миссионеры снова стали предъявлять недвусмысленные притязания на индейскую землю, а офицеры и солдаты форта Розали постоянно вымо­гали у аборигенов пушнину и шкуры оленей в качестве «подарков». В конце сентября сержант французского форта предательски убил одного из «нобилей» Натчеза, отказавшегося «одаривать» пришельца. Комендант Розали отказался покарать убийцу, и сразу же вспыхнуло восстание индейцев. Натчи сожгли французские планта­ции и осадили форт. Однако среди их знати не было единства. Большое Солнце, его брат Татуированный Змеи, его мать Татуированная Рука и «нобили» Натчеза предложили захватчикам мир, тогда как вожди селений Белое Яблоко, Ореховое, Грирга и Тиу требовали продолжения военных действий. Пока индейские вожди спорили французские солдаты сумели выбить индейских воинов из Натчеза. После этого Большое Солнце немедленно прекратил сопро­тивление колонизаторам, а вскоре выдал захватчикам на расправу вождя селения Белое Яблоко Седовласого и еще пять вождей вос­стания. Пленники были немедленно казнены, а головы их гарнизон Розали выставил на шестах над стенами форта «в назидание бунтовщикам»³⁷.

Подавив индейское восстание, которое получило в буржуазной историографии название «вторая французско-натчийская воина», за­хватчики восстановили разрушенные плантации, а затем стали требовать новых земельных уступок. Вскоре французы проникли на территорию соседнего с натчами и родственного им племени язу и выстроили в долине левого притока Миссисипи — р. Язу два новых форта. Они стремились также подчинить себе племена конфедерации чикасавов. Вот почему язу и чикасавы таино установили связи с теми вождями натчей, которые готовы были к борьбе против общего врага индейских племен.

В 1725 г. умер Татуированный Змей, а через три года — его старший брат. Натчийская аристократия немедленно начала борьбу за власть, в которую вмешались колонизаторы, добившиеся, чтобы новым правителем аборигенов стал их ставленник — совсем юный племянник умершего Большого Солнца. Его мать Ужаленная Рука была индеанкой, а отец — французский офицер. Новый правитель воспитывался под присмотром иезуитов, не без основания рассчиты­вавших на покорность им Большого Солнца. Однако в конфедерации натчей все усиливалось влияние сторонников сопротивления захват­чикам, вступивших в тайный союз с язу и чикасавами. Положение их особенно упрочилось после того, как чикасавы передали натчам большую партию огнестрельного оружия, наменянного на пушнину у торговцев английской колонии Южная Каролина. Вскоре многие воины-натчи уже научились быстро и метко стрелять из охотничьих карабинов. Они были готовы к войне за родную землю.

Вожди готовившегося восстания из всех «нобилей» Натчеза по­святили первоначально в свои планы только юного правителя, а так­же жрецов, ненавидящих иезуитов. Профранцузски настроенные аристократы практически ничего не знали о готовившемся восстании. Не случайно Ужаленная Рука как-то обратилась к правителю с такой речью. «Я всегда говорила тебе и всем другим, что ты — сын фран­цуза, но кровь, текущая в моих жилах, дороже мне, чем кровь чужестранца… Я не удивлена, что вожди избегают советоваться со мной, но почему отказываешь мне в доверии ты, мой сын? Разве кто-нибудь из моего народа не доверяет своей матери? Ты ведь совсем одинок, а я, мать Большого Солнца, не ведаю, в чем причи­на.» Правитель, возможно, и открыл бы матери тайну, доверенную ему военными вождями, но события развивались слишком быстро.

В начале ноября 1729 г., комендант Розали А. Шепар, отличав­шийся деспотизмом и самодурством даже по отношению к своим подчиненным, вызвал на переговоры Большое Солнце и предъявил ему ультиматум: немедленно продать французским плантаторам все земли вокруг Натчеза, а его жителям переселиться в другие селения конфедерации. Наглое требование французского офицера настолько обескуражило индейского правителя, что он только и сумел прого­ворить: «Возьмите другие хорошие земли и оставьте нам те, в кото­рых покоятся кости наших предков. Будет справедливо, если мы, дети солнца, останемся здесь до тех пор, пока оно будет согревать нас»³⁹. Шепар, однако, заявил, что дает натчам на размышление десять дней, после чего выдворит их из Натчеза силой в случае отказа. Вечером того же дня вожди аборигенов собрались на совет, на котором было решено начать с помощью язу и чикасавов вос­стание, предварительно нейтрализовав профранцузски настроенную родовую аристократию.

Вечером 28 ноября Большое Солнце сообщил Шепару, что натчн готовы оставить французам землю предков, и предложил провести переговоры о возмещении индейцам убытков за «уступаемые» земли на следующий день. На рассвете 29 ноября большинство воинов Натчеза сделали вид, что отправляются на облавную охоту, а их правитель в сопровождении нескольких десятков вождей вошел в форт Розали. Когда самонадеянный Шепар приготовился к пере­говорам, Большое Солнце подал сигнал взмахом посоха и его свита бросилась в атаку. Никто из 238 французов, находившихся в форте, не смог организовать отпор восставшим. Почти все мужчины-фран­цузы были сразу же перебиты, а женщин и детей нападавшие пре­вратили в заложников. Натчи выпустили на волю негров рабов и отдали им на расправу плантаторов. Освобожденные рабы поступили со своими хозяевами так же, как те ранее поступали с ними, карая за разные проступки: плантаторы, большинство из которых были миссионерами-иезуитами, прошли сквозь строй негров, вооруженных дубинками, и были забиты насмерть. Особым образом расправились с Шепаром: Большое Солнце приказал одному из мичмичгупов каз­нить французского офицера, что считалось большим позором, по­скольку карать вождей побежденных противников могли только члены семьи правителя. Затем несколько французских женщин и детей были отправлены в сопровождении индейцев проводников в Новый Орлеан, где они сообщили новому губернатору Луизианы П. Перье де Сальвэ о восстании натчей. В тот же день, 3 декабря, стало известно также, что восстали язу и чикасавы, уничтожившие французские форты, расположенные на их земле⁴⁰.

Новый Орлеан охватила паника. Перье немедленно отправил в метрополию корабль, описав плачевное положение Луизианы и тре­буя подкреплений: «Армия не дисциплинирована, военные склады со снаряжением не укреплены и не охраняются. Солдаты дезерти­руют, форты и транспортные суда обворовываются. Нет возможно­сти покарать фальшивомонетчиков, воров и мародеров. Короче го­воря, колония сия — позор для Франции, ибо в ней нет ни религии, ни правосудия, ни дисциплины, ни порядка, ни полиции»⁴¹. Жи­телям Нового Орлеана казалось, что вскоре натчи нападут на город. На подступах к нему усиленно укреплялись блокгаузы Шапитула, Брюлле, Капа, Котэ де Зальмана и Пуант Купэ. Только к началу февраля 1730 г. Пурье сумел подготовить вторжение на землю нат­чей полуторатысячного отряда, в составе которого были не только французы, но и вспомогательный отряд воинов конфедерации чоктавов, враждовавших с натчами и чикасавами. Передовой отряд французов под командованием А. Ле Сёоа сумел нанести поражение небольшому отряду натчей разведчиков и взять пленных, от которых Перье узнал о положении дел в лагере восставших. 25 марта фран­цузы окружили форт Розали, занятый индейцами, и стали бомбар­дировать его. Ночью индейские воины скрытно покинули форт, по­грузились в лодки и переплыли на правый берег Миссисипи, где их дружески встретило племя уошита.

Всю весну 1730 г. французские солдаты безуспешно гонялись по стране натчей за неуловимыми индейскими воинами, применяв­шими партизанскую тактику неожиданных налетов на врага из за­сады. Натчи так основательно потрепали врага, что Перье вынужден был вернуться в Новый Орлеан⁴².

Только в ноябре 1730 г. из метрополии прибыло подкрепление — две роты морских пехотинцев во главе с младшим братом губерна­тора Луизианы. Незадолго до этого помощник Перье Р. де Рюле совершил вылазку в страну натчей и разрушил одну из их дере­вень. Рюле похвалялся: «Я сжег там заживо четырех мужчин и двух женщин, захваченных в плен, а остальных продал в рабство на Сан­то-Доминго»⁴³. Однако натчи по-прежнему были готовы до послед­него сражаться против врага вместе с союзниками — язу и чикасавами. На севере натчийской территории восставшие выстроили форт по образцу Розали, и в нем засели свыше 400 воинов — натчей, язу и чикасавов во главе с Большим Солнцем, а также несколько десятков индейских женщин, в числе которых была и мать правите­ля. В конце декабря большой французский отряд осадил это укрепление. Пушки сделали свое дело: после недолгого сопротивле­ния форт пал. В плен попали 427 индейцев вместе с Большим Солнцем и Ужаленной Рукой. Пленники немедленно были достав­лены в Новый Орлеан и проданы плантаторам Санто-Доминго. Сот­ни уцелевших натчей вынуждены были бежать с земель предков. Свыше 300 из них осели в мускогоязычной конфедерации криков, а другие — в конфедерации чикасавов, которая отказалась принять ультиматум Перье о выдаче беглецов. Через шесть лет чикасавам пришлось отстаивать родную землю от французских солдат, и сде­лали они это успешнее натчей.

Война против индейцев тяжело сказалась на положении Луизиа­ны. Колониальная администрация подсчитала, что она стоила Фран­ции огромной суммы — 800 тыс. ливров; эта сумма в два с половиной раза превышала годовой бюджет колонии. Однако колонизаторы считали, что затраты окупились сторицей благодаря военному пора­жению самого сильного и организованного союза индейских племен долины Миссисипи. Это позволило французским властям упрочить связи Луизианы с Канадой и укрепить североамериканские владения Франции в пору особенно острого колониального соперничества с Англией.

Через полстолетия знаменитый американский географ Т. Хатчинс заметил в своем описании географии Североамериканского конти­нента: «От сей индейской нации (натчей.— В. К.) ничего не оста­лось, кроме ее названия, коим и до сих пор обозначают их страну»⁴⁴. С гибелью конфедерации натчей исчезла одна из самых интересных в Северной Америке индейских культур. Скудны источники по эт­нографии и истории натчей, однако трагическая судьба этой индейской конфедерации, до последнего вздоха боровшейся против фран­цузских колонизаторов, заслуживает дальнейшего изучения.

---

1.Aujol J-L. L’Empire francaise du Mississippi. Paris, 1955, p. 20; Joutel H A Journal of La Salle’s Last Voyage. New York, 1961, p. 173; Explorers and settlers. Historic Places Commemorating the Early Exploration and Settlement of the United States. Washington, 1966, p. 65—66.

2.См.: Маркс К.. Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 23, с. 761.

3.Фиске Дж. Открытие Америки: с кратким очерком древней Америки и ис­панского завоевания. М., 1893, т. 2, с. 347—349.

4.Lauvriere Е. Histoire de la Louisiane francaise, 1673—1939. Paris, 1940

5.Giraud M. Histoire de la Louisiane francaise. Paris, 1958, t. 2, p. 158—159, 164.

6.Gibson A. M. The Chicasaws. Norman, 1972, p. 47.

7.Marshall H. Origin of the Land Tenure System in the United States. Ames, -1953, p. 156.

8.Josephy A. M. The Indian Heritage in America. New York, 1972, p. 209.

9.The American Heritage Book of Indians, ed. by A. M. Josephy. N. P., 1961, p. 150—151.

10.  Eccles W. J. France in America. New York, 1972, p. 130.

11.  Золотаревская И. А. Индейцы — коренное население США.—В кн.: Нацио­нальные процессы в США. М., 1973, с. 143—145.

12.  Тишков В. А. Страна кленового листа: начало истории. М., 1977; Тишков В. А., Кошелев Л. В. История Канады. М., 1982.

13.  Ubelaker D. Н. The Source and Methodology for Mooney’s Estimates of North American Indian Population.— In: The Native Population of the Americas in 1492. Madison, 1976, p. 257—260.

14.  Groulx L. Notre grand aventure. L’Empire francaise en Amerique du Nord (1535—1760). Montreal; Paris, 1958, p. 198.

15.  Grant B. American Forts Yesterday and Today. New York, 1965, p. 284.

16.  Caruso A. The Mississippi Valley Frontier. The Age of French Exploration and Settlement. New York, Kansas City, 1969, p. 239—240; Casado V. R. Primeros años de dominación Española en la Louisiana. Madrid, 1942, p. 18.

17.  Ogg F. A. The Opening of the Mississippi. New York, 1969, p. 194.

18.  Miller-Surrey М. M. The Commerce of Louisiana during the French Begime, 1699—1763.

19.  Joutel H. A Journal…, p. 180.

20.  A New Continent and a New Nation, Greenwich, Connecticut, 1967, v. 1, p. 85; Miller-Surrey М. M. The Commerce…, p. ,336.

21.  Meyer L. L. Shadow of a Continent. The Prize that Lays to the West, 1776.. Palo Alto, California, 1975, p. 26.

22.  Тишков В. А., Кошелев Л. В. История Канады, с. 27—28; Тишков В. А. Страна кленового листа…, с. 27—28.

23.  The French Tradition in America. New York, 1969, p. 137.

24.  Explorers and Settlers…, p. 67—68.

25.  Lauvriere E. Histoire…, p. 185; Giraud M. Histoire de la Louisiane…, t. ¡. p. 151—152,

26.  Spicer E. H. A Short History of the Indians of the United States. New York,. 1969, p. 20; Wissler C. Indians of the United States. Garden City, 1966, p. 158.

27.  Encyclopedia Britannica, v. 16, p. 138.

28.  The American Heritage Book of Indians, p. 150—151.

29.  Золотаревская И. А. Индейцы…, с. 138.

30.  Charlevoix P. de. Journal of a Voyage to North America. Ann Arbor, 1966, v. 2, p. 275.

31.  Стингл М. Индейцы без томагавков. М., 1978, с. 311.

32.  Hubert-Robert R. L’Histoire merveilleuse de la Louisiane francaise. New York. 1941, p. 78—79.

33.  Цит. пo: Wissler C. Indians…, p. 156.

34.  Ратцелъ Ф. Народоведение. М., 1900, т. I, с. 618—619.

35.  A Documentary History of American Industrial Society. New York, 1958, v. 2, p. 241—245.

36.  Gibson A. M. The Chicasaws, p. 39.

37.  The American Heritage Book of Indians, p. 152—153.

38.  I Have Spoken. American History through the Voices of the Indians. New York, 1961, p. 11.

39.  Hubert-Robert R. L’Histoire merveilleuse…, p. 212.

40.  Davis A. M. Canada and Louisiana.— In: Narrative and Critical History of America. Boston, 1887, v. 4, p. 46.

41.  Ogg F. A. The Opening…, p. 224.

42.  Ibidem.

43.  Davis A. M. Canada and Louisiana, p. 48.

44.    Hutchins Th. An Historical Narrative and Topographical Description of Louisi­ana, and West Florida. Gainesville, Florida, 1958, p. 51.